Украденный день в Париже

Плюнуть с Эйфелевой башни никому из нас четверых в голову не пришло - это не было нашей мечтой. Поднимались наверх по ступенькам, с той стороны, где нет лифта. Зато наверху, еще на первом ярусе захватило счастье, что вот – оно, сбылось: мы - в Париже!

На высоте дул теплый мартовский ветер, короткая, неизвестно откуда взявшаяся в моей жизни белая юбка поднималась выше талии и я чувствовала себя Мерилин Монро. Никогда еще не доводилось мне переобуваться в босоножки на Эйфелевой башне. Весенний Париж лежал под нами - белый и солнечный.

Муж и дети, оказавшиеся здесь впервые, с восторгом вбирали в себя светлые крыши французских домов и розовые весенние деревья. А я радовалась, что они тоже видят то, что восхитило меня двенадцать лет назад. Тогда я предположить не могла, что рядом со мной на этом же самом месте будет вот такой человек и мои дети, и что они буду именно такими. Шестилетняя дочка и муж - двое неожиданно похожих друг на друга очкариков, и не похожий ни на кого из нас веснушчатый мальчишеский экземпляр, который восемь лет назад стал вторым в нашем сегодняшнем квартете.

Я много фотографировала на свой новый Canon – подарок мужа на годовщину свадьбы. Давно хотела перейти на профессиональный фотоаппарат. Вот дочка смотрит в телескоп, сын пытается тоже хоть одним глазком, отталкивает ее: вечно делят место под солнцем. Потом, так и не поделив, меняются местами. Обижаются по очереди. На одном фото группа  из трех человек получилась похожей на Бременских музыкантов: один над другим - всем хочется одновременно разглядеть Париж. От обилия света кадры получались отличными безо всякой вспышки… Иной раз ловила себя на том, что чаще смотрю на дисплей, чем на город. Даже на прогулке по Сене все видела через дисплей.

- Напечатаешь, мам? – серьезно спросила дочь, посмотрев несколько фотографий.

Впервые озадачила она меня такой просьбой.

- Конечно, - потрепала я ее по растрепанным ветром светлым волосам. - Сделаем альбом “Как мы были в Париже”.

Мысль вытащить сюда семью щекотала меня давно. Хотелось общих воспоминаний, чтобы делиться ими друг с другом, рассматривая фотографии, которые получались замечательными.

На знакомство с городом у нас был всего один день. Еще два было запланировано провести в Диснейленде, который находится за чертой города, даже отель сняли неподалеку, чтобы далеко не ездить. Специальный диснеевский отель с бонусными билетами. Так что в первый день, приехав утром, так и мотались с рюкзаками до вечера, чтобы успеть прокатиться по Сене, залезть на башню, навестить Пер Лашез и Дефанс. Первое - название кладбища и второе - бизнес-район Парижа, больше напоминающий Нью-Йорк.

Первый визит, в девять утра был нанесен Пер Лашез. Я стремилась к могиле Оскара Уайльда, у которой уже один раз побывала. Но сейчас у меня конкретное дело к Оскару – двумя днями ранее я закончила первую книгу и хотела, чтобы он узнал об этом. Даже записочку положила, мол, так и так, Оскар, если ты слышишь меня, может, посодействуешь в ее издании, ну, по мере возможности. Потом подумала, что на русском может не понять, и на обороте написала по-английски.

- Смешная ты получилась, когда целуешь оргстекло, - пошутил муж, показывая мне фото на дисплее.

 

Четыре года назад все надгробие с надписью “Оскар Уайльд” было испещрено дамскими поцелуями благодарных читательниц: от светло-розового до ярко-красного. Видимо, с целью пущей сохранности, было принято решение “обнести” надгробие прозрачной оградой для поцелуев, а само надгробие отмыть. От моего поцелуя следа не осталось – помадой не пользуюсь. Только фотография доказывала факт моего визита.

Пока, Оскар. Мы в Дефанс. Прогулочным шагом до не самого ближайшего метро через какой-то цветущий садик.

- Мне нравится этот город! – муж по дороге нашел десять евро одной бумажкой.

Продолжаю фотосъемку. В кадре голуби. Взгляд у них какой-то другой, не такой, как у наших. Смотрят как-то... по-французски, что ли. Детишки лет шести в маечках с номерами – мы застали здесь какие-то соревнования. Бегают по специальной траектории между деревьями, на которых цветут большие розовые цветы, в тон босоножкам дочки. Жаль, фотоаппарату не дано передать ароматы этого сквера… И этого весеннего города, где на лотках с овощами и фруктами – уже зеленый горох в стручках, несмотря на март. Так, тут нужна макросъемка… Стручок такой удивительно длинный, почти как фасоль - еле-еле влез в кадр. А вкусный! Целого килограмма не стало максимум минут за пятнадцать.

Спускаемся в метро, и минут через двадцать мы уже в Дефансе. Мой любимый район Парижа. Показав детям свои фотографии из Де Фанса, зажгла их мыслью, что и они непременно там будут. “Когда уже поедем туда, где высокие стеклянные дома?” – ныли они с самого утра.

Простор здесь такой, что хочется полететь. А французы, вместо того, чтобы летать - едят. Высыпают гурьбой из душных офисов на обеденный перерыв и, сидя на траве, жуют багеты, запивая колой, а некоторые и вовсе - всухомятку. А еще играют в какую-то игру с тяжелыми металлическими шарами: катают их по земле, как в бильярде, стукая один об другой - игра называется "петанк".

Наш единственный день в Париже было решено завершить посещением Монмартра. Мы успели много: посетили Пер Лашез, Дефанс, поднялись на Эйфелеву башню, прокатились на кораблике по Сене…

Но Монмартр – это святое! Еще и потому, что здесь белоснежный собор Сакре-Кер. Внутри как раз шла служба, и мы немного посидели, пытаясь вникнуть в происходящее. А до этого один афрофранцуз демонстрировал чудеса ловкости, забравшись на фонарный столб и ногами жонглируя футбольным мячом. Я не могла нарадоваться на настоящие репортажно-видовые  фотографии, которые у меня получились благодаря ему: Монмартр, с которого вид на весь Париж, темнокожий чувак на столбе и летящий мяч. Я уже представляла восхищение друзей в комментариях под этим фото.

Выйдя их храма, мы собирались пройти мимо традиционного места, где собираются художники, чтобы спуститься вниз и уже ехать в отель, но нас остановила милая дама с бумагой и карандашом:

- Давайте я нарисую ваших детей…

Я засомневалась, надо ли, но дети замотали головами: “Да-да, хотим!” и сели плечо к плечу. Это был удивительный момент – когда они спокойно сидели рядом, без того, чтобы толкать друг друга. Я даже посмеялась над ними, не переставая вести репортажную фотосъемку этого дня: художница и их мало похожие на них бумажные лица на фоне них самих. Вуаля, дело сделано! Художница показала портрет натурщикам, и дочка сразу скуксилась: она забыла снять очки…

 - Сейчас, сейчас, я сотру… - портретистка стала искать стирательную резинку. Я засмотрелась на ее копошение в косметичке, где была куча всяких мелких предметов: мелки, скрепки, кисточки... Поиски продолжались около минуты, и я повернулась к нашим рюкзакам, чтобы взять кофточку для дочери. Вечером стало прохладно. Рядом стояла пустая сумка от фотоаппарата. На мне его тоже не было.

- А где фотоаппарат?

Муж смотрел в ответ с удивлением и ужасом. Мы оба поняли, что он бесследно исчез. А вместе с ним - возможность смотреть самые интересные моменты этого счастливого дня. Кто-то украл наш единственный день в Париже.

Мы спускались с Монмартра, держа в руках карандашный портрет детей, который художница, глядя на мои слезы, нам просто подарила. Еще десять евро в копилку.

Но, несмотря на пропажу, мы понимали, что сегодняшний Париж навсегда останется внутри нас, и оттуда его уже точно никто не сможет украсть.

А впереди нас ждал Диснейленд, аттракционы и цветущие розовые деревья.


Авторские права © 2015 — 2024
Надежда Серебренникова (Hope Silver)
Издательства:  Evolved PublishingThurston Howl Publications

HostCMS